Афоризмы автора
Уильям Сомерсет Моэм

юбовь, как правило, - только один из эпизодов в жизни человека, в романах же ей отводится первое место, и это не соответствует жизненной правде. Мало найдется мужчин, для которых любовь - самое важное на свете, и это по большей части неинтересные мужчины; их презирают даже женщины, для которых любовь превыше всего. Преклонение льстит женщинам, волнует их, и все же они не могут отделаться от чувства, что мужчины, все на свете забывающие из-за любви - убогие создания. Даже в краткие периоды, когда мужчина страстно любит, он занят еще и другими делами, отвлекающими его от любимой. Внимание одного сосредоточено на работе, которая дает ему средства к жизни; другой увлекается спортом или искусством. Большинство мужчин развивает свою деятельность в различных областях; они способны всецело сосредоточиваться на том, что их в данную минуту занимает, и досадуют, если одно перебивает другое. В любви разница между мужчиной и женщиной в том, что женщина любит весь день напролет, а мужчина - только урывками. Уильям Сомерсет Моэм

ля человека, привыкшего к чтению, оно становится наркотиком, а сам он - его рабом. Попробуйте отнять у него книги и он станет мрачным, дерганым и беспокойным, а потом, подобно алкоголику который, если оставить его без спиртного, набрасывается на политуру и денатурат; он с горя примется за газетные объявления пятилетней давности и телефонные справочники. Уильям Сомерсет Моэм

амопожертвование - страсть настолько все поглощающая, что по сравнению с ней даже голод и вожделение - безделка. Она мчит своего раба к погибели в час наивысшего утверждения его личности. Уильям Сомерсет Моэм

то может быть полезнее, чем научиться жить наилучшим для себя образом? Уильям Сомерсет Моэм

вои несчастья можно научиться принимать без ропота; но спокойно взирать на чужие несчастья, которые так часто кажутся незаслуженными, - на это способны только философы, одержимые совершенством абсолюта. Уильям Сомерсет Моэм

не согласен с мнением, что нужно закрывать глаза на пороки знаменитых людей; по-моему, лучше, чтобы мы о них знали: тогда, помня, что мы не менее их порочны, мы все же можем верить, что и добродетели их для нас достижимы. Уильям Сомерсет Моэм

огда смеешься над людьми, на них не сердишься. Юмор учит терпимости, и юморист - когда с улыбкой, а когда и со вздохом - скорей пожмет плечами, чем осудит. Уильям Сомерсет Моэм

вы, в нашем несовершенном мире гораздо легче избавиться от хороших привычек, чем от дурных. Уильям Сомерсет Моэм

лово "любовь" означает две разные вещи: просто любовь, то есть страсть, и милосердие. Уильям Сомерсет Моэм

юбовь умирает. Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить. Уильям Сомерсет Моэм

ороший стиль не должен хранить следа усилий. Написанное должно казаться счастливой случайностью. Уильям Сомерсет Моэм

половых отношениях лорд Честерфилд сказал, что удовольствие это быстротечное, поза нелепая, а расход окаянный. Если бы он дожил до наших дней и читал нашу литературу, он мог бы добавить, что этому акту присуще однообразие, почему и печатные отчеты о нем чрезвычайно скучны. Уильям Сомерсет Моэм

ло, причиненное тебе, так же легко прощать, как если оно причинено другим. Гораздо труднее прощать людям зло, которое мы сами им причинили; вот это действительно требует большой силы духа. Уильям Сомерсет Моэм

олько посредственность всегда в форме. Уильям Сомерсет Моэм

ечты - не уход от действительности, а средство приблизиться к ней. Уильям Сомерсет Моэм

орокалетний политик становится к семидесяти государственным деятелем. Именно в этом возрасте, когда он слишком стар, чтобы быть клерком, или садовником, или полицейским судьей, он созревает для руководства государством. Это не так уж удивительно, если вспомнить, что с самой глубокой древности старики внушают молодым, что они умнее, - а к тому времени, как молодые начинают понимать, какая это чушь, они сами превращаются в стариков, и им выгодно поддерживать это заблуждение. Кроме того, каждый, кто вращался в политических кругах, не мог не заметить, что если судить по результатам, то для управления страной не требуется особых умственных способностей. Уильям Сомерсет Моэм

о, что в какую-нибудь теорию верит много людей, еще не есть гарантия ее истинности… Но это хотя бы значит, что к ней стоит присмотреться. Уильям Сомерсет Моэм

ир состоит из меня, моих мыслей, моих чувств; все остальное мираж, чистое воображение. Жизнь - сон, где я сам создаю образы, которые проходят передо мной. Жизнь - это последовательный сон, и когда он перестает сниться, весь мир с его красотой и болью, печалями, с его невообразимым разнообразием перестает существовать. Уильям Сомерсет Моэм

енщина всегда пожертвует собой, если предоставить ей для этого подходящий случай. Это ее любимый способ доставить себе удовольствие. Уильям Сомерсет Моэм

сли мир создал всеблагой и всемогущий бог, зачем он создал зло? По утверждению монахов - для того, чтобы человек, побеждая свою греховность, противясь соблазнам, приемля боль, несчастья и невзгоды как испытания, посланные ему богом для его очищения, мог в конце концов сподобиться его благодати. Мне это казалось очень похожим на то, как если бы я послал человека с поручением и только для того, чтобы затруднить ему задачу, сам же построил на его пути лабиринт, через который он должен пробраться, потом вырыл ров, который он должен переплыть, и, наконец, возвел стену, через которую он должен перелезть. Я отказывался поверить во всемудрого бога, лишенного здравомыслия. Мне казалось, что с тем же успехом можно верить в бога, который не сам создал мир, а нашел его готовеньким и достаточно скверным и пытается навести в нем порядок, в существо, неизмеримо превосходящее человека умом, добротой и величием, которое борется со злом, не им сотворенным, и, надо надеяться, его одолеет. Но, с другой стороны, верить в него необязательно. Уильям Сомерсет Моэм

не надо было родиться в средние века, когда вера была чем-то непреложным: тогда мой путь был бы мне ясен, и я сам просился бы в монашеский орден. Но у меня веры не было. Я хотел верить, но не мог поверить в бога, который ничем не лучше любого порядочного человека. Монахи говорили мне, что бог сотворил мир для вящей славы своей. Мне это не казалось такой уж достойной целью. Разве Бетховен создал свои симфонии, чтобы прославить себя? Нет, конечно. Я думаю, он их создал, потому что музыка, которая его переполняла, рвалась наружу, а он уж только старался потом придать ей самую совершенную форму.
Я часто слушал, как монахи читали "Отче наш", и думал, как они могут изо дня в день взывать к отцу небесному, чтобы он дал им хлеб насущный? Разве дети на земле просят своих отцов, чтобы те их кормили? Это разумеется само собой, дети не чувствуют и не должны чувствовать за это благодарности, и мы осуждаем человека, только когда он производит на свет детей, которых не хочет или не может прокормить. Мне казалось, что, если всемогущий творец не в силах обеспечить свои творения самым необходимым для физической и духовной жизни, лучше бы ему было их не творить. Уильям Сомерсет Моэм

ог, которого можно понять, это не бог. Кто может объяснить словами Бесконечность? Уильям Сомерсет Моэм

от поистине ирония жизни: то, к чему мы все стремимся, оказывается лучше, когда оно достигнуто не полностью. Уильям Сомерсет Моэм

ак горько смотреть на женщину, которую когда-то любил всем сердцем, всей душой - любил так, что ни минуты не мог быть без нее, - и сознавать, что ты ничуть не был бы огорчен, если бы больше никогда ее не увидел. Трагедия любви - это равнодушие. Уильям Сомерсет Моэм

юбовь - это то, что случается с мужчинами и женщинами, которые не знают друг друга. Уильям Сомерсет Моэм