АФОРИЗМЫ ПРО РЕЛИГИЮ

усское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а только бояться чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями. Василий Осипович Ключевский

теисты говорят о времени "после рождества Христова" - "наша эра". Странно. Станислав Ежи Лец

отя сам Бен-Гурион не верил в Бога, иногда можно было подумать, что Бог верит в него. Хаим Бермант

вятоши крест свой несут с грехом пополам. Илья Герчиков

о православной Пасхи постные щи да каша - пища наша. Константин Кушнер

ост - средство от пресыщения. Константин Кушнер

родвинутый в глазах Бога часто выглядит подвинутым в глазах людей. Бауржан Тойшибеков

дни люди сделали политику своей религией, а другие религию своей политикой. Константин Кушнер

бездомная собака имеет свою конуру на небесах. Бауржан Тойшибеков

е всякий сумасшедший верит в бога, но всякий верующий в бога - сумасшедший. Неизвестный автор

ора заменить новым подходом к истории Иисуса устаревший супранатуральный и естественный способ рассмотрения [...]. Что повествование не может быть историческим, а нечто рассказанное не могло совершаться так, как рассказано, можно будет распознать прежде всего по тому, что: 1. Рассказанное несовместимо с известными и в остальном повсеместно значимыми законами происходящего. К таким законам прежде всего относится то, что в соответствии с правильными философскими понятиями, равно как и всем засвидетельствованным опытом, абсолютная каузальность никогда не вмешивается своими отдельными актами в цепь обусловленных причин, а, напротив, открывается только в произведении всей целокупности конечных причинностей и их взаимодействия. Значит, если какой-нибудь рассказ повествует нам, очевидно утверждая такое или давая нам это понять, о том, что явление или событие вызвано непосредственно самим Богом (явление Бога, голоса с неба) или человеческими индивидами вследствие их наделенности сверхъестественным (чудеса, предсказания), то мы — именно в такой мере — не обязаны признавать за этим исторического рассказа. ...Другой закон, который мы можем наблюдать во всем совершающемся, — это закон последовательности, согласно которому даже в самые бурные эпохи и при самых быстрых изменениях все, однако же, происходит в известном порядке и постепенности, в непрерывном росте и убывании. Если, следовательно, нам говорят о великом индивиде, что уже при своем рождении и в первые годы жизни он вызывал то изумление, что и в зрелые годы, если о сторонниках его рассказывают, что они с первого взгляда узнали в нем того, кем он был, если после его смерти их взлет от глубочайшей подавленности к величайшей восторженности понимается как дело одного-единственного часа, то нам следует более чем усомниться, что перед нами история. Наконец, надлежит учитывать здесь все психологические законы, которые делают невероятным, чтобы человек чувствовал противно всем человеческим или хотя бы своим собственным правилам и обычаям, как когда, например, члены иудейского синедриона будто бы поверили словам стражей, приставленных к гробу Иисусову, что он воскрес, и вместо того, чтобы обвинить их в том, что, уснув, те дали украсть его тело, они будто бы подкупали их распространять именно такой слух. Сюда же относится и то, что, согласно всем законам человеческой памяти, не могли точно удерживаться в памяти и воспроизводиться речи вроде тех, что произносит Иисус в четвертом Евангелии. Впрочем, многое совершается внезапнее, чем того можно было ждать, особенно в гениальных личностях и через их посредство, и как часто люди поступают непоследовательно и бесхарактерно! Поэтому два последних пункта нужно применять с осторожностью и только в соединении с другими критериями мифического. 2. Однако повествование, если оно претендует на значение повествования исторического, не должно находиться в противоречии не только с законами происходящего, но и с самим собой и с другими сообщениями. Самое решительное противоречие — контрадикторное, когда один рассказ сообщает то, что другой отрицает... Простая историческая основа жизни Иисуса, что он вырос в Назарете, был крещен Иоанном, собирал вокруг себя учеников, странствовал, уча, по иудейской земле, всюду противостоял фарисейству и призывал в царство Мессии, но что в конце концов был побежден злобой и завистью партии фарисеев и умер на кресте, — эта простая основа была окружена самыми многообразными и яркими сплетениями благочестивых рефлексий и фантазий, причем все идеи, которые у ранней христианской общины были о своем учителе, отнятом у них, были превращены в факты и вплетены в его жизнеописание. Богатейший материал такого мифического разукрашивания жизни давал Ветхий завет, которым жила эта первая по преимуществу набранная из иудеев христианская община. Иисус как самый великий пророк не мог не соединить и не превзойти в своей жизни и в своих деяниях все то, что делали и переживали прежние пророки, о которых рассказывает Ветхий завет; как обновитель еврейской религии он ни в чем не мог уступать первому законодателю; и, наконец, на нем как Мессии должно было исполниться все мессианское, о чем пророчествовал Ветхий завет, ему не оставалось ничего, как соответствовать схеме Мессии, заранее начертанной иудеями, насколько допускали это изменения такой схемы, произведенные его исторически известными судьбами и речами. В наше время уже не должно быть необходимости в том, чтобы говорить, что не было ни намеренного обмана, ни хитроумного вымысла в этом переносе своих чаяний на историю действительно совершившегося, вообще во всем этом мифическом расписывании жизни Иисуса. Сказания народа или религиозной партии по своим основным подлинным составным частям никогда не бывают делом отдельного человека — они творение всеобщего индивида такого общества, поэтому они и не возникают сознательно и намеренно. Такое незаметное совместное продуцирование возможно благодаря тому, что устное предание становится способом сообщения; ибо если запись останавливает рост сказания или же делает доказуемым участие каждого следующего переписчика в дополнениях, то при устной передаче дело обстоит так, что во вторых устах рассказ выглядит чуть-чуть иначе, чем в первых, в третьих только чуть-чуть добавлено по сравнению со вторыми, и в четвертых нет никаких существенных изменений по сравнению с третьими, и, однако, в третьих и четвертых предмет стал совершенно иным, чем был в первых, хотя ни один рассказчик не предпринимал изменений сознательно, но эти изменения приходятся на всех них вместе и ввиду своей постепенности ускользают от сознания, а что традиции растут, как снежный ком, заметил о евангельской истории уже Лессинг. Давид Фридрих Штраус

ристианство Толстого было недоразумением. Он говорил о Христе, а имел в виду Маркса. Освальд Шпенглер

сли бог не услышит меня в вышине
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны
Значит, дьявол внушает желания мне! Омар Хайям

аже запрет на сало так не отталкивает от иудаизма, как его ортодоксальность... (Из несказанного Львом Троцким) Юрий Слободенюк

е заслуживает содеянное человеком ни адского пламени, ни благодати небесной. Хорхе Луис Борхес

ля общения с Всевышним никого кроме Вас и Всевышнего не нужно. Валерий Афонченко

ынешние-то некоторые российские верховные духовные пастыри освобожденных от всяких запретов россиян, не только сами крепко поддают на тайных и явных вечерях, но еще и народ вовремя снабжают зельем, ввозя его беспошлинно из-за рубежа в таких количествах, что можно было бы упоить до смерти не только миллионы единоверцев, но и всех мусульман мира. Николай Суденко

бога не проси спастись от искушений.
Он сам их подаёт, дабы проверить нас.
Лишь нету на земле про смерть оповещений
А жизнь загадка, и даётся только раз... SAINT

ульт наличности, ставший культом личности, опасней религиозного культа. Константин Кушнер

арство Божие на земле не конкурент государству. Константин Кушнер

ог полезен - на нем можно хорошо нажиться. Вадим Мозговой

акон Божий - Конституция верующего человека, основной закон. Константин Кушнер

олишь бога - значит считаешь его дураком, который не знает твои желания. Вадим Мозговой

елигия есть бизнес.The religion is business. Вадим Мозговой

ужаснулся дьявол своему несовершенству перед ликом человеческим. Би Дорси Орли